Нос мешает премьере? Отрезать! («Ноев ковчег» в театре С.С. Образцова)

Кукольный театр — что-то детское, такое далекое, что с трудом вспоминаешь. Очень сильное желание надеть на руку куклу и что-нибудь изобразить. Или сделать силуэты и сыграть пьеску для театра теней — незамысловатую, простенькую, но сыграть! Сыграть так, как это было в театре!

Но кукольный театр от начала не был детским. На самом деле петрушечники (предтечи современного кукольного театра в России) адресовали свои представления «почтеннейшей публике» в людных местах.

По описанию Олеария, который проехал всю Русь в 1635—1639 годах, «Камедь о Петрушке» устраивалась таким образом: комедиант, обвязав вокруг тела простыню, поднимает ее свободную сторону, натянутую на обруч, вверх; из-за краев ее он показывает своих кукол.

«Камедь о Петрушке» относится к так называемым пьесам с постоянными типами: меняется содержание, но действующими лицами всегда остаются сам Петрушка, жена его Маланья, Пигасья или Акулина, цыган, доктор, пристав (в тексте — «квартальный», в то время квартальных еще не было — Б. Р. ), немец, иногда «две арапки» и татарин. "

Читаем там же: «Непременный аксессуар представления — шарманка, заменившая старого гусляра, изображенного Олеарием, гудочника или волынщика. Петрушка говорит хриплым и визгливым голосом, картавя и гнуся…

После предварительных переговоров с шарманщиком из-за ширм является Петрушка, танцует с женой и дерется с ней. Цыган предлагает ему купить лошадь и надувает его: лошадь оказывается норовистой и при первой попытке героя сесть на нее сбрасывает его с седла. На стоны Петрушки является доктор-немец; в ответ на его расспросы (по другому варианту — вместо платы за лечение) Петрушка колотит его палкой и убивает.

Следует комический монолог Петрушки, боящегося кары, которая и является в лице пристава. Петрушка сперва просит пощады, но затем кончает и со стражем порядка. Пьеса оканчивается или приглашением, обращенным Петрушкой к публике, пожаловать на его свадьбу с Пигасьей, или — по другому варианту — неожиданным появлением собаки, которая, схватив неистово визжащего героя за нос, утаскивает его в тартарары. "

А в жизни кукол тоже бывают драматические события, иногда даже с членовредительством. Вспомните сказку про Буратино! Издевательства Карабаса-Барабаса над этими прекрасными созданиями, куколками!

«Услышав весь этот шум, из-за сцены высунулся человек, такой страшный с виду, что можно было окоченеть от ужаса при одном взгляде на него. Густая нечесаная борода его волочилась по полу, выпученные глаза вращались, огромный рот лязгал зубами, будто это был не человек, а крокодил. В руке он держал семихвостую плетку. Это был хозяин кукольного театра, доктор кукольных наук синьор Карабас-Барабас (о происхождении имени «Карабас-Барабас» есть интересное исследование Константина Дегтярева )

— Га-га-га, гу-гу-гу! — заревел он на Буратино. — Так это ты помешал представлению моей прекрасной комедии?

Он схватил Буратино, отнес в кладовую театра и повесил на гвоздь. Вернувшись, погрозил куклам семихвостой плеткой, чтобы они продолжали представление. "

А еще он грозился сжечь сначала Буратино, а потом Арлекина! Страсти нешуточные!

По сказке все куклы остались целы и невредимы. В жизни бывает по-другому.

Слово — Леониду Абрамовичу Хаиту.

«Ноев ковчег», хотя и был моим вторым спектаклем в театре (речь идет о театре С. С. Образцова — Б. Р. ), но теперь я был штатным режиссером театра и буквально выворачивался, придумывал этот спектакль.

Когда до премьеры остались одни сутки, на генеральную репетицию пришел Евгений Владимирович Зайцев, первый заместитель министра культуры.

Зайцев похвалил спектакль. Сказал, что в нем много смешного. Правда, наблюдая за его реакцией, мы ни разу не увидели, чтобы он улыбнулся. Потом Главный ценитель искусства повернулся ко мне (почему не к художнику?) и спросил:

— Скажите, а почему все куклы в спектакле еврейской национальности?

Возникла пауза, после которой я начал достаточно спокойной и популярно объяснять, что в основу спектакля положены библейские события и поэтому действующие лица имеют характерную внешность.

То, что Зайцев был одним из ведущих антисемитов страны, все хорошо знали. Но почему-то такого развития событий никто не предполагал. Да это и не могло прийти в голову.

— Куклы надо переделать. Сейчас политически не следует привлекать внимание к данному вопросу, — заявил Зайцев.

— У нас завтра премьера, — робко произнес Образцов. — Все билеты проданы.

— Значит, отложите премьеру. Если куклы не переделают, я спектакль не разрешу.

Руководствуясь финансовыми интересами театра и указаниями заместителя министра, Образцов принял решение в течение ночи переделать лица основных действующих лиц. Мобилизованные бутафоры театра, художники и мастера превращали еврейские носы в курносые, перекрашивали черные волосы париков на светлые, славянские.

Я много раз рассказывал в дружеском кругу эту историю «хрустальной ночи». Мой рассказ вызывал некоторое недоверие. Но в 1983 году вышла монография, посвященная творчеству Бориса Тузлукова, в которой на развороте помещен эскиз Ноя, как он был задуман и воплощен до ампутации, и фото куклы из спектакля. И мой рассказ получил документальное подтверждение. "

Мне посчастливилось посмотреть этот спектакль в новом здании театра на Садовом кольце. Отлично помню это личико с заплывшими красноватыми глазками: «Ной, где ты?» — откуда-то снизу появляется голова Ноя: «Я здесь, Господи!»

Здесь, в Тель-Авиве, я иногда встречаю лица, почти копирующие лицо куклы Ноя, причем 100% - это семиты, не славяне. Что если бы Евгений Владимирович Зайцев, первый заместитель министра культуры, знал об этом в те времена? ]